Сколько раз я видела умирающих? Да сотни. И многие из них погибали от моей руки. Я боец. Я сильная. Я умею и люблю убивать. Только в этой ситуации моя рука не поднялась на любимого человека. И совершенно правильно сделала. Я не могла бы жить без него дома. Потому, что я была уверена, что я вернусь домой. А без него этого я делать не собиралась. Не вернется он - победителя в 74х Ежегодных Голодных играх не будет, и точка. Я лягу рядом с ним, съем парочку тех чудодейственных ягодок и все, я вместе с ним. Я даже улыбнулась от столь коварного плана, а потом тяжело вздохнула. Все таки, смерть - это тяжело. Пусть некоторые и говорят, что это как будто бы уснуть, но я так не думаю. Ты лежишь со смертельной раной и совсем не знаешь, что же будет дальше. Умрешь, выживешь? Что ждет тебя? А если я умру? Что будет на том свете. Я прислонилось к дереву головой и стукнулась затылкой. Если я погибну, умрет и Катон без лекарства. Мы с ним встретимся там, на небесах. Не самый плохой расклад, но и далеко неидеальный. Я должна справиться. Для нас обоих.
- Ну да, ты умная, но одних мозгов мало. Ты много видела чудесных исцеление от заражения?
Я фыркнула. Капитолий дарит нам шикарный шанс и я смогу им воспользоваться. Не только смогу, но и воспользуюсь.
- Мирта, ты можешь пойти, только при условии, что не вернёшься раненная, - с таким тоном, будто он оказывает мне великое одолжение, ответил Катон. Я закатила глаза.
- Я постараюсь, - я хихикнула. - Царапины за раны считаются?
- А за меня не волнуйся, теперь я умирать не собираюсь. И как на счёт подарить мне пару своих ножей, взамен за копьё Марвела, - голос Катона стал бодрее, видимо, новости из Капитолия действительно обрадовали его. Я слегка улыбнулась и полезла за пояс за ножами. Вытащив три штучки с разными лезвиями, я взялась за острия и протянула их Катону, вновь улыбнувшись. У меня оставалось минут двадцать до моего финального похода. Я снова прислонилась к дереву, закрыв лицо грязными руками. Боже, почему же мне так страшно? Я боюсь потерять его, я боюсь потерять себя, я боюсь упустить наш шанс. Я же не могу подвести нас обоих. Мне кажется, именно такой и должна быть любовь. Нужно любить человека, с которым радуешься, пока жив. И неизвестно, сколько на с ним осталось. Но лично я счастлива. Я счастлива, что в данный момент мы находимся с ним вместе, рядом. Любить всей душой - слишком большой риск. Но я рискнула, и очень надеюсь, что не прогадала. Ведь я верю ему. Верю больше, чем себе. В дружбе мы отдаем другу частички себя, а в любви даруем себя полностью.
- Эй, - позвал меня Катон, дотронувшись до моей коленки.  - Будь осторожна.
Я крепко сжала его пальцы и, стоная от усталости, встала. Кажется, я не спала около 46 часов. Это рекорд для меня, но мои веки уже жутко слипались.
- Ради тебя. Не умирай без меня, я хочу на это посмотреть, - попыталась пошутить я, но дрожащий голос выдал меня с головой. Я заметила небольшой ручеек, когда мы шли сюда, буквально в десяти минутах бега. Я быстро сбегала туда-обратно, набрав Катону бутылку воды, и бережно вложила ему в руки.
- Жди меня. Я быстро вернусь, - я наклонилось и поцеловала его в лоб, вдыхая родной и любимый запах. Потом я повернулась к нему спиной, вынула из-за пояса нож и спрятала его в рукаве. Нужно было быть предельно осторожной. Я обернулась и, слабо улыбнувшись ему, рванула вперед, пробираясь сквозь заросли. До рассвета было минут десять, так что я припустила еще быстрее. Выбежав на поляну перед Рогом изобилия, я немного помедлила, но, сообразив, юркнула за стол, на котором с минуты на минуту должны были появиться наши дары. Я облизнула сухие губы. Надо попытаться схватить рюкзаки и двух других оставшихся Дистриктов. Мало ли что мне там сможет пригодиться? Щелкнул стол, и дары, поднявшись, зафиксировались. Я без особой спешки, даже немного лениво, протянула руку за рюкзаком с большой цифрой два и напялила его на себя. Он был довольно объемистый, значит, мне предстояло провети небольшую операцию. Ладно, об этом я подумаю позже. Я едва успела поднять голову, как увидела Огненную сучку, подбегавшую к столу, и тянущую руки сразу к двум рюкзакам. "Попалась, тварь", - подумала я и, быстрым движением вынув лезвие из рукава, запустила его ей в лоб. Промах. Я округлила глаза. Как промах? Лезвие попало не в центр лба, как я планировала, а лишь задело ее висок. Наверное, это из-за того, что я слишком напряжена, слишком обеспокоена судьбой Катона и своей собственной. Я нырнула под стол и вылезла оттуда, подсекая ноги Китнисс. Она упала, а я села сверху, вынимая огромный тесак.
- Ну что, попалась, мразь? - Прошипела я сквозь зубы. Скотина попробовала скинуть меня, но я крепко прижала ее запястья к земле. Кажется, одно из них хрустнуло, и Китнисс застонала. Она не сказала мне ни слова. Решила в гордую поиграть.
- Что, неужели твой женишок не придет тебя спасать? - Издевательским тоном начала я. Сука начала рыпаться, но я врезала ей с кулака по челюсти так, что сломались зубы. Она сплюнула мне в лицо. Оно все оказалось в ее крови. Я врезала ей еще раз, со всей силы, схватив за волосы и прижав к земле.
- Ой, я забыла. Он же при смерти. Его Катон здорово пырнул. Сдохни, сука, - процедила я и, перехватив нож покрепче, провела легким движением от одного уха до другого, разрезая ей рот. Она неистово заорала. Я злорадно усмехнулась, празднуя свою победу, как эта тварь вырвалась и оказалась на мне сверху. Да, если честно, то тут я перетрухнула. Мы покатались по земле и, кажется, она сломала мне пару ребер. Я собралась с силами. Ради Катона, Мирта. Ради Катона. Я выставила нож острием вверх, и Китнисс, бросавшаяся на меня, наскочила животом на нее. Я бросила нож на землю вместе с телом, рукоятка ударилась о землю и вошла прямо до позвоночника. Я вытерла кровь с разбитой губы и носком ботинка перевернула ее мертвое тело. Грохнула пушка. Теперь Катон будет гадать, кто из нас погиб. Я достала свой нож, испачканный в ее чертовой крови. Выдернув ее окровавленный рюкзак и подхватив рюкзак малявки, я развернулась и медленно пошлепала обратно к Катону. Из ее свиты меня никто не пойдет искать. Они слишком бояться. Вот так, Огненная, так бесчестно закончилась твоя никчемная жизнь. Спорим, твоя матушка и мелкая сучка убиваются? Я улыбнулась от удовольствия, представив их истерику. Все таки я чудовище. Ну и что. Я должна быть такой. Мои мысли вернулись к Катону. Боже, он же волнуется за меня! Мои ноги спружинили, и я быстро понеслась к нашему месту. Мои ребра горели, эта сука действительно переломала мне их. Я добежала в считанные секунды и плюхнулась перед Катоном на колени. Он попытался открыть глаза и его веки слабо затрепетали. Ножи валялись рядом. Вот он, беззащитный профи. Разве такое может быть? Особенно с ним.
- Тихо, тихо, это я, - прошептала я, морщась от боли. Но я не должна показывать это ему. Я расстегнула рюкзак и нашла свернутую там записку от ментора:

"Возьми обезболивающее и введи ему в вену. Затем, развяжи повязку, возьми скальпель, вбрызни туда препарата и дай ему таблетку, которую найдешь в самом низу. Потом вновь забинтуй его. К следующему утру будет как новенький. Я желаю вам удачи. Вы вырветесь. Энобария."

Я стиснула зубы и достала шприц с обезболивающим. Врачом я никогда не была, и медицина меня совершенно не привлекала. Я взяла его слабую и безвольную правую руку и с натугой ввела обезболивающее. Зрачки Катона расширились.
- Ш-ш-ш, это обезболивающее. Ты ничего не будешь чувствовать, обещаю.
Я медленно развязала повязку, "полюбовавшись" его красным, натянутым на ребра, мясом. Я еле сдержала подступившую тошноту. Я не была брезглива, но от вида больного любимого человека меня мутило. В одну руку я взяла препарат, в другую скальпель. Быстро резанув, я вколола чудодейственное средство. Катон дернулся, но, отбросив шприц, освободившейся рукой я быстро засунула ему в рот таблетку, которую успела достать. Он сразу перестал дрожать и дергаться, задышал ровнее. Я улыбнулась, смахивая пот. Я справилась. Я молодец. Я вновь перевязала его и убрала с его лба налипшие волосы. Потянулась за бутылкой. На дне осталась пара глотков. Я поспешно выпила их, хватаясь за ребра и слегка похрипывая. Я поймала недоуменный взгляд Катона и попыталась придать своему лицу беспечное выражение, за которым пряталась маска боли. Черт, как мне хреново.
- Вот и все. Ты умница. Теперь все будет хорошо, - я провела пальцами по его щеке, слегка задержавшись на губах. Теперь все действительно замечательно. Мы вернемся домой и будем, черт возьми, счастливы.